СМИ о нас

Центр помощи АКМЕ известен своей нетрадиционной методикой работы: здесь помогают детям с самыми разными диагнозами от ДЦП до синдрома дефицита внимания. О проблемах современных детей и том, как им помочь, рассказал детский невролог, психолог и педагог профессор Борис Архипов.

Название центра помощи «акме» с греческого переводится как «высшая точка развития». впрочем, большинство посетителей знают его как центр бориса архипова. врач и педагог борис архипов вместе с учениками и единомышленниками работает здесь по особой, интегративной методике, корректирующей самые разные проблемы от поведенческих до физиологических, без решения которых никакое развитие невозможно.

– Те, кто заходит к вам на сайт, могут не сразу понять, чем занимается ваш центр. Если в двух словах, то чем?

– Психологией, педагогикой и медициной. Но не по отдельности, а вместе – мы используем интегративный подход, так как разные человеческие функции и потребности связаны друг с другом. Рассматривая все по отдельности, мы не видим картину целиком. Это усложняет решение существующей проблемы. Я собрал команду, которая может соообща решать проблемы обратившихся к нам людей.

– Расскажите подробнее о своей методике.

– Мы практикуем широкий подход к проблеме, в то время как сейчас многие отдают предпочтение совершенно противоположным методикам. Например, педагог жалуется на ребенка, который плохо успевает в школе, и считает его совершенно безнадежным. Но в поле зрения преподавателя не попадает физиология внутренних органов и особенности мозговой деятельности, влияющие на поведение ребенка. Я на своем широком «поле» работаю довольно давно, поскольку занимался и офтальмологией, и клинической генетикой, и неврологией, и психиатрией, и другими смежными дисциплинами. Мы ищем не просто причину, а причинно-следственные факторы в процессе роста и развития. В большинстве случаев детские проблемы решают с помощью фармацевтики. И это притом что мы не знаем, как скажется применение тех или иных препаратов на человеке в будущем, на его генетике в том числе. Мы же стараемся действовать другими методами. С помощью наблюдения за пространственно-временными характеристиками можно увидеть, как и в какой ситуации человек себя проявляет, и таким образом докопаться до глубинных причин.

– С чего началась ваша педагогическая деятельность?

– Некогда в нашей стране существовало так называемое коммунарское движение (возникшая в 1960-х в СССР неформальная ассоциация, связывавшая коммунарские клубы – последователей педагогической методики коллективного творческого воспитания. – Прим. ред.). Например, в Москве, в редакции «Комсомольской правды» существовал школьный отдел, которым руководил Симон Соловейчик, и я и мои друзья, школьники старших классов, там занимались. Практически все мои друзья потом стали педагогами или психологами.

– За то время, которое вы занимаетесь с детьми, изменились ли проблемы?

– Темп жизни вырос, среда стала агрессивнее. В том числе и в школе. И, например, сейчас гораздо больше кричащих детей. Они просто не могут разговаривать спокойно – это не выдумки учителей.

В наше время ребенок испытывает невероятные перегрузки. И мозг целиком задействован в переработке всей поступающей, и часто избыточной, информации. Вот так у нас появляются дети с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), с расстройством аутистического спектра. Как этого избежать? Одни потребности не должны удовлетворяться в ущерб другим. Ребенок не может ничего усвоить в тот момент, когда он занимается процессом адаптации к себе.

Нынешние взрослые испытывают те же проблемы, но они выросли в другое время и у них было больше возможностей для адаптации.

– В вашем центре есть родительский клуб. Для чего он создан?

– Мы проводим семинары для родителей, чтобы дать им возможность понять своего ребенка. На семинарах и дети, и родители начинают присматриваться к себе, воспринимать себя по-новому. Кому-то это помогает наладить общение с собственным ребенком. Кому-то – правильно настроить процесс обучения и воспитания. Это вполне реально и в школе, и дома создать среду, которая будет не давить, а помогать. Если в семье ребенок один, а в школе, в коллективе он совсем другой, то стоит задуматься, не поменять ли среду, отношение к ребенку. Ведь тогда все изменится.

– Что делать родителям, которые хотят помочь своему ребенку?

– Некоторые взрослые, которые приводят к нам своих детей, в какой-то момент начинают понимать, что смогут помочь своему ребенку, только если решат собственные проблемы. Возможно, с этого и стоит начать.

Справка

Борис Архипов

Профессор, известный российский детский невролог, психолог и педагог. Автор более 130 научных работ в области неврологии, медицинской генетики, специальной педагогики и психологии. Автор уникальной диагностической и коррекционной методики незрелости психологической функции у детей и взрослых. Данная методика позволяет выявить и скомпенсировать дизонтогенетические дисфункции (проблемы, особенности развития, протекающие зачастую под маской различных болезней), мешающие раскрытию потенциальных возможностей человека в учебной и профессиональной деятельности.

Источник ТРАНСАЭРО

9 апреля 2020

Ученые считают, что современное детство накапливает дефицит чувственного восприятия мира.

Большинство специалистов сходятся в том, что современные дети имеют свои особенности, выделяющие их на фоне предшествующих поколений. Уже признано фактом, что психофизиологическое развитие детей в настоящее время происходит иначе, чем 50 лет назад. В чем же заключаются эти различия и как их следует учитывать в педагогической практике? Об этом наш разговор с научным руководителем Института современного детства профессором Борисом Архиповым.

А. Витковский: Борис Алексеевич, какие отличительные характеристики современных детей вы бы отметили как требующие особого внимания работающих с ними взрослых?

Борис Алексеевич Архипов: Сегодня у многих детей наблюдается так называемая функциональная несформированность. В частности, специалисты нередко сталкиваются с проблемами в развитии моторики и сенситивности – с тем, что у ребенка недостаточно развита способность ощущать, различать и реагировать на внешние раздражители, что особенности детского восприятия сопряжены со слабым чувством боли, слабым чувством пространства… Вследствие этого ребята оказываются не готовы к стилю обучения, которое сегодня проводится в большинстве школ: у детей недостает внутренних ресурсов, чтобы сделать своими знания, которые преподаются по традиционным методикам. А если знания не прочувствованы, они не присваиваются и не применяются. По сути, процесс учебы превращается в простое удержание знаний.

А. Витковский: В чем причины функциональной несформированности?

Борис Алексеевич Архипов: Слабая сенситивность, как правило, связана с незрелостью глубокой протопатической чувствительности. Это самый древний вид чувствительности, с помощью которой человек легко «находит» свои части тела: руки, ноги, пальцы, затылок... Кстати, именно глубокую чувствительность специалисты считают основой для восприятия человеком себя как отдельного существа. Если она не сформирована или нарушена, у ребенка полноценно не развивается чувство внутреннего «я». А это значит, что не происходит накопления опыта собственных достижений, когда результат ощущается как «я это сделал сам», вследствие чего запаздывает или не развивается способность к избирательности в отношениях с людьми, предметами. Ребенок не знает, что для него главное, что второстепенное, к чему надо стремиться, от чего отказываться. И что мы видим? Многие современные дети плохо понимают самих себя, свои проблемы, им сложнее строить отношения с людьми. Причины этих нарушений надо искать в семье, в том, как строятся отношения ребенка с родными людьми, в первую очередь с матерью. Чтобы растение зацвело, оно должно добрать определенное количество воды и тепла; чтобы ребенок созрел и заинтересовался окружающим миром, он должен дополучить стимулирующие воздействия на глубокую чувствительность – в первую очередь это материнские объятия. Во время крепких объятий мама, в том числе своей психоэмоциональной энергетикой, помогает ребенку достроить свой телесный тонус, почувствовать самого себя. Отметим, что при взаимодействии с мамой происходит достраивание не только телесной, но и эмоциональной устойчивости ребенка. Но только в том случае, если мама «переливает» в ребенка свой положительный эмоциональный тонус. К сожалению, эмоциональное состояние современных родителей нередко характеризуется повышенной тревожностью и раздражительностью. А в отношениях с ребенком стало гораздо больше дистанцированности: совместные эмоциональные переживания, занятия, доверительные, искренние разговоры, игры, чтение книг теперь редкость. И самое печальное, что родители зачастую не видят в этом проблемы либо не понимают, как можно ситуацию изменить. Современным папам и мамам очень недостает родительской компетентности (возможно, эта проблема была «передана» им от их собственных родителей). И здесь им могли бы помочь педагоги, но, к сожалению, сами учителя тоже не очень компетентны в вопросах развития ребенка.

А. Витковский: Какие еще факторы оказывают существенное влияние на развитие современных детей?

Борис Алексеевич Архипов: Следует отметить, что современные дети гораздо меньше времени проводят в непосредственном общении со сверстниками, а для развития сенситивности важен телесный контакт, телесное усилие, которое осуществляется, когда дети играют, сталкиваясь друг с другом. Эти проблемы связаны с качеством генотипа, который является первой опорой для новорожденного ребенка. Если мы обратимся к нашему недавнему советскому прошлому, то увидим, что не так уж много решений человек принимал самостоятельно. В основном за него решали сначала родители, потом школа, затем государство... И так поколение за поколением. Естественно, что в условиях, когда важнейшие жизненные выборы за человека делает кто-то другой, формируется вполне определенный стиль жизни, который передается, в том числе и на уровне внутренних резервов, которые в свою очередь откладываются в генотипе. То есть более инфантильными становятся не только отдельные люди, но и общество в целом. И здесь мы подходим к еще одному важному фактору – если можно так сказать, фактору здоровья внешней среды, которая по интенсивности своих ритмов и своей информационной насыщенности совершенно другая, чем, скажем, 30 лет назад. Сегодня на людей обрушиваются лавинные потоки информации, а дети в силу специфики развития не обладают возможностью разделить зону понимания и зону внимания, они впитывают все. Вот эта, с одной стороны, сверхчувствительность к восприятию, а с другой – неумение и невозможность рассортировать информацию на «нужную» и «ненужную» ведут к рассеиванию внимания, к распылению специализированных функций, направленных на самоорганизацию. В конечном итоге ребенок выбирает пассивную стратегию, где главной целью становится уход от трудностей, избегание ситуаций, требующих сколь-либо серьезных собственных усилий. Не случайно педагоги говорят о том, что у детей упал не интеллектуальный потенциал, а потенциал активности. Лишь единицы хотят быть первыми, быть лидерами, а остальные требуют избыточного управления. Это особенно хорошо заметно в поведении современных подростков: для многих характерна сниженная мера ответственности, стремление добиваться цели упрощенными и быстрыми способами.

А. Витковский: Вырисовывается довольно мрачная картина…

Борис Алексеевич Архипов: Все было бы не так печально, если бы взрослые не мешали тем процессам, которые протекают естественным образом. Дело в том, что мозг ребенка чрезвычайно пластичен, даже сверхпластичен, его возможности не ограничены. И когда какие-то функции не развиты, мозг начинает вырабатывать собственные механизмы приспособления, чтобы их компенсировать. К примеру, если возможности зрительного и слухового восприятия не согласованы друг с другом и замещены каким-то другим способом, например тактильным, то понимание идет главным образом от тактильности. То есть, чтобы понять, нужно потрогать. А с нашей стороны это выглядит странно, как агрессия, как нарушение дистанции и личного пространства... Другой пример – резкое увеличение числа гиперактивных детей. Их подвижность и неусидчивость могут восприниматься педагогом как некая аномалия, а для ребенка это часто единственный способ быть включенным в происходящее. И таких «странностей» в поведении современных детей наблюдается очень много.

А. Витковский: Но ведь люди во все времена вырабатывали индивидуальные способы компенсации определенных дефицитов развития. Просто раньше отклонения, скажем так, типичного процесса личностного созревания были, может быть, не так заметны, менее существенны и разнообразны?

Борис Алексеевич Архипов: Это с одной стороны. А с другой – для адаптации современным детям нужно больше времени, чем требовалось их сверстникам 30–50 лет назад. Но мы, взрослые, им этого времени не даем. Смотрите, сегодня на уровне дошкольного воспитания начинает внедряться образование: родители хотят, как можно раньше обучить детей чтению, счету, иностранному языку… Вместо того чтобы развивать чувственное восприятие мира, детям дают знания, и знания становятся «бесчувственными», то есть бесполезными, поскольку эмоционально не окрашенные, «не прожитые» знания человек не может перенести в новую для него реальность, не может экстраполировать в будущую жизнь.

А. Витковский: Затем ребята приходят в школу, где их, как правило, стараются «подстричь» под определенный стандарт, а тех, кто не вписывается, зачисляют в категорию отклоняющихся, слабых, необучаемых…

Борис Алексеевич Архипов: В реальном мире никаких норм и стандартов нет. Стандарты устанавливаем мы, взрослые. И если мы будем относиться к детям, исходя из того, какими сами были в детстве, то станем все время говорить о несоответствии. Они не такие, но это не значит, что у них какое-то отклонение.

А. Витковский: Но как учителю работать с детьми, которые находятся в процессе достраивания определенных психических функций? Ведь для этого учителю надо понимать, какие функции достраиваются, за счет каких компенсаторных механизмов. Но обладают ли учителя такими знаниями?

Борис Алексеевич Архипов: Это проблема. Вопрос оснащения педагогов, особенно педагогов начальной школы, специальными знаниями сегодня стоит очень остро. Начальная школа должна стать гораздо более адаптивной, и для этого учителям конечно же важно понимать, как у конкретного ребенка происходит процесс освоения учебного материала, какие трудности он испытывает, и как ему помочь их преодолеть. Один из ключевых принципов здесь – опора на сильные стороны ребенка. Прежде всего поддерживать сильные стороны и постепенно подтягивать слабые. Ориентироваться на способности, на то, что у ребенка получается лучше, где он выглядит успешным на фоне других, и подкреплять эти успехи. Конечно, одному педагогу трудно реализовать подобную индивидуализацию обучения. С нашей точки зрения, в начальных классах рядом с педагогом должен быть помощник – куратор или воспитатель, который будет, соблюдая комфортные условия образовательного процесса, помогать педагогу и родителям в понимании трудностей детей.

А. Витковский: А какой стратегии стоит придерживаться в средней школе, в работе с подростками?

Борис Алексеевич Архипов: В средней школе скорее надо ориентироваться на развитие и раскрытие мотивационный сферы. Здесь важно дать возможность ребенку попробовать себя в разных видах деятельности и найти себя, понять свои возможности, склонности, предпочтения.

А. Витковский: Что должно измениться в технологиях обучения?

Борис Алексеевич Архипов: Технологии обучения должны давать ребенку возможность понять, ощутить то, что он сделал сам: вывел какое-то правило, определение, закономерность... Сейчас в некоторых школах, в частности в красноярской гимназии «Универс», в начальных классах идет разработка технологий, направленных на освоение знаний через их прочувствование. Для этого используются специальные упражнения, связанные с разного рода усилиями, когда дети, например, перетягивают канат или пытаются подвинуть воздушный шарик на определенное расстояние, дуя на него с двух сторон. Эти простые упражнения позволяют освоить достаточно сложные абстрактные понятия – например, понятие величины. Здесь действует универсальная закономерность: когда какое-либо действие, касающееся математики или русского языка, начинает ощущаться телесно – это порождает потребность ощутить нечто и мысленно.

Источник «Газета Первое сентября»

8 апреля 2020

Адаптация многих детей к школьному обучению сегодня оказывается затяжной и неуспешной. Почему?

Современные дети с ранних лет сталкиваются с гораздо более мощными потоками информации, чем их сверстники 20–30 лет назад. Но поскольку физиология человека осталась прежней, чтобы освоить эту информацию, ребенку приходится включать компенсаторные механизмы, что часто приводит к перенапряжению организма. Эта проблема остро проявляется в школе, обусловливая учебную неуспешность детей. И, по мнению экспертов, чтобы быть состоятельной в решении образовательных задач, школе необходимо менять методологию организации учебного процесса. Сегодня мы представляем мнение научного руководителя Института современного детства, врача-психоневролога Бориса Архипова.

Уход «в болезнь»

Вследствие массового раннего обучения и других факторов у современных детей некоторые важные телесные и психические функции, которые формируются в дошкольный период, нередко оказываются недостроенными. У многих ребят наблюдается слабое развитие способности к взаимодействию с другими людьми и сверстниками на самых разных уровнях: речевом, чувственном, коммуникативном, поведенческом. Это значит, что к моменту начала школьного обучения у них нет достаточных внутренних ресурсов, чтобы адаптироваться к новым требованиям. И поэтому в развитии ребенка зачастую происходит «сдвиг» от адаптации к компенсаторным механизмам. То есть недостаточное развитие тех или иных функций организма компенсируется за счет перенапряжения нервной системы, что ведет к повышенной утомляемости, болезненности. А сама адаптация, которая раньше могла произойти в течение года, растягивается на весь период обучения в начальной школе. Фактически вся начальная школа «уходит в паузу».

Чтобы сложился образ учения

Здесь нам хотелось бы пояснить значение так называемых «пауз» для развития. С точки зрения науки всякий этап интенсивного становления у ребенка каких-либо новых функциональных качеств должен сочетаться с последующим спадом интенсивности, который выглядит как пауза («остановка») в развитии и зачастую вызывает беспокойство педагогов и родителей. Для чего нужна пауза? Во-первых, для восстановления затраченных сил. А во-вторых, пауза требуется для того, чтобы у человека успел сложиться целостный образ новой деятельности. Таким образом, чтобы успешно учиться, у ребенка должен сложиться образ учебной деятельности как целостного процесса. Это очень сложный образ, который включает в себя память о последовательности различных интеллектуальных и физических действий, переключениях с одного действия на другое, память о собственных переживаниях и самоощущениях в различные моменты учебной деятельности и многое другое. Понятно, что, приступая к изучению математики, ребенок будет опираться на образ иной деятельности, чем, скажем, при написании сочинения. Но прежде всего надо, чтобы такой образ сложился. Для этого требуется продолжительное время («паузы»), необходимое для прочувствования своих собственных действий и их результатов в конкретных видах учебной активности. При этом важно, дается ли ребенку возможность остановиться и прочувствовать учебную ситуацию. К сожалению, современная организация учебного процесса не учитывает необходимости в «паузах» и не предоставляет детям такой возможности. Часто это приводит к нарастанию различных вариантов школьной неуспешности, которая может возникнуть на любом этапе учебы.

Когда ребенок раскрывается…

Какой же выход? На наш взгляд, необходимы изменения не только в методологии образования, но и в оценке, и учитывании индивидуальных возможностей и ресурсов каждого конкретного ребенка, что в конечном счете поможет сохранить ему здоровье.

В итоге хотелось бы подчеркнуть, что сами учебные занятия должны включать в себя паузы, где детям предоставлялась бы возможность восстановиться за счет двигательной активности или какого-то другого способа. И здесь очень важно дать возможность каждому ребенку переключиться на тот способ восстановления, который ему наиболее подходит: кому-то надо попрыгать, с кем-то потолкаться, кому-то пройтись, кому-то закрыть глаза, полежать или положить голову на руки.

Что касается современной методологии, то ее контуры еще только прорисовываются. Здесь надо ориентироваться на такое изменение в содержании образования, при котором в ходе самого образовательного процесса происходила бы «достройка», развитие телесных и психических функций. С этой целью в учебный процесс помимо обычных уроков следует включать занятия, направленные на раскрытие различных способностей и возможностей ребенка, связанных с познанием самого себя. Такую перспективу открывает прежде всего творческая деятельность, где ребенок учится выражать себя через рисование, пение, танец и т.п.

Источник «Газета Первое сентября»

8 апреля 2020

Больные дети

Не принято ставить диагноз, не осмотрев пациента. Однако нередко мы ставим диагноз даже тем, кто в реальности не существовал: Смердякову, Раскольникову, Обломову...

Судя по опубликованной беседе, у Антона наблюдается эмоциональное обкрадывание. И обокрали его, скорее всего, в раннем детстве.

В первые годы жизни такие дети не получают от родителей душевной подпитки, необходимой для полноценного развития. Родители озабочены зарабатыванием денег, “чтобы у ребенка было все”. В результате у него есть все, кроме родителей. Мать целый день на работе. Спросите ее — она скажет, что беспокоится о ребенке, звонит по телефону узнать, хорошо ли поел.

Но она не чувствует, что надо вылизывать его, как кошка котенка: со всех сторон, и каждый день, и не один раз. Не чувствует и не умеет этого делать.

В результате дети не получают эмоционального комфорта. Совершенно точно: где родители заняты только добыванием денег — там больные дети.

Мозг таких детей и потом, когда они становятся взрослыми, работает по принципу примитивного рефлекторного обеспечения. А это — кратковременные мозговые связи: увидел-схватил-съел — вот связь и кончилась.

Все это очень характерно для большинства нынешних подростков. Они не достигают эмоциональной зрелости. Останавливаются в своем развитии (застревают) на стадии рефлекторного обеспечения. Они существуют вне времени.

Их принцип — достижение желаемого любым способом.

Отсюда их полная зависимость от обстоятельств. Меняются обстоятельства — меняется мнение. Они очень адаптивны. Чрезвычайно легко приспосабливаются к чему угодно. В том числе и к сложным разговорам. Легко подстраиваются под любой тон. Каждому могут говорить то, чего он желает услышать.

Отсюда же их страшная зависимость от своих желаний. Появилось желание — оно должно быть удовлетворено.

Результатов они достигают быстро. Мы 20 раз подумаем, а они действуют сразу.

У них, если можно так выразиться, нет “со”. Знание есть, а сознания нет. Переживание есть, а сопереживания нет. Бытие есть, а событий нет. Весть (информация) есть, а совести (эмоции) нет.

Они живут здесь и сейчас, не чувствуя ни своих, ни чужих эмоций. И эта бедность, обкраденность заменяется у них богатством денег и вещей.

Они не прогнозируют эффекта переживаний. Опыт эмоционального переживания мы переносим на другого человека. Судим по себе. Зная свои переживания, мы понимаем, что в подобной ситуации переживает другой человек. И его поведение становится для нас прогнозируемым. А эти — непредсказуемы. А мы им — непонятны, они нам не верят; им кажется, что мы притворяемся.

Страшно, что их жестокость (уже не детская) очень заразна. Как заразны все рефлексы: зевота, кашель...

У них высокая адаптация к чрезвычайно агрессивной среде. Это их способ выжить в нынешних условиях.

Из публикации “Молодые людоеды” видно, что они уже не таят про себя, а открыто высказывают свою программу. Суть ее — сокращение популяции. “Не такой” — не имеет права жить.

Тому, что случилось с поколением, есть множество причин. Агрессивная городская жизнь, информационная агрессия — Интернет, телевидение вообще и ТВ-реклама в частности...

Литература требует медленного постижения, прочувствования, а в результате — в душе остается след, остается эмоциональный опыт. Но многие перестали читать. Некогда.

Информации так много, что ее можно “усвоить” только в закодированном виде: клип, реклама, мультик.

Стремительный темп клипов, крики, вспышки — это, конечно, не жизнь. Вместо пейзажа человеку показывают одни дорожные знаки.

Так происходит во всем мире. Но у нас все это еще быстрее и хуже. На Западе оно росло постепенно, а на нас — обрушилось. И смяло.

Зав. кафедрой клинических основ
специальной педагогики и специальной
психологии МГПУ, профессор Б.А.АРХИПОВ.

Источник МК

8 апреля 2020